ЕЩЕ О ПРЕСЛОВУТОМ "ЗАПРЕТЕ НА ИЗОБРАЖЕНИЯ" В ИСЛАМЕ (ПО ДАННЫМ НУМИЗМАТИКИ)
1. Проблеме отношения ислама к изобразительному искусству посвящены сотни исследований; одно из последних и наиболее доступных - статья О. Г. Большакова (Труды ГЭ, т. Х, 1969, с. 142-156). Но среди них почти нет работ, в которых эта проблема была бы рассмотрена на таком ценном источнике, как мусульманские монеты. Между тем нумизматический источник, помимо общекультурного значения, в аспекте названной проблемы важен еще и потому, что монетная эмиссия - составная часть государственной политики, объективный индикатор идеологических приоритетов государства и активный инструмент формирования эстетических воззрений, обладающий особенно сильным воздействием благодаря своей массовости и общедоступности. В этом плане внешнее оформление монет не менее важно, чем содержание размещенных на них надписей. 2. В докладе рассматриваются многочисленные факты чеканки монет из всех традиционных металлов с изображениями людей и животных, выпускавшихся в разных странах ислама от эпохи Мухаммада до XIX в. Среди антропоморфных сюжетов на мусульманских монетах известны изображения правителей (портретные, в рост или на троне), конные фигуры, аллегорические образы, многофигурные композиции. Зооморфный репертуар весьма разнообразен: в нем преобладают "геральдические" животные (орлы, львы, кони, слоны), реже мифические (пегас, дракон), но немало и других зверей, птиц и рыб, в том числе парных и в разных сочетаниях (лев и антилопа, беркут и утка и т. п.). 3. Перечень мусульманских династий (безусловно неполный), в монетном чекане которых известны подобные сюжеты: праведные халифы (начиная с Омара, 634-644), Омейяды, Аббасиды, Бувейхиды, Великие Сельджуки, Газневиды, Караханиды, Гуриды, Хорезмшахи (Афригиды, Ануштегиниды), Сельджукиды Рума, Артукиды, Зенгиды, Бектегиниды, Арменшахи, Ильдегизиды, Айюбиды; в послемонгольскую эпоху - Мамлюки (Бахри), Хулагуиды, Джучиды Поволжья и Хорезма, Османиды (до начала XVI в.), Расулиды, Тимуриды, Шейбаниды, Аштарханиды, казахские ханы, Сефевиды, Зенды, Каджары, азербайджанские ханы, Бабуриды (Великие Моголы), делийские султаны, султаны Майсура и даже Ваххабиты (в самой Мекке!). Особое внимание в докладе уделяется эмиссиям с богатым сюжетным репертуаром, подчас выходящим далеко за рамки традиционной ближневосточной изобразительности и обнаруживающим заметное влияние иных художественных культур (эллинистической, ирано-тюркской, европейской и др.): это золотые и серебряные монетовидные медальоны с изображениями аббасидских халифов и их вассалов; целая галерея портретных подражаний и оригинальных сюжетов на медных монетах атабеков Артукидов, Зенгидов и др. (XII-XIII в.); мохуры и рупии с портретами Великих Моголов Акбара (1556-1605) и Джахангира (1605-1627) и "зодиакальная" серия последнего; монеты иранских и азербайджанских городов (XVII-XIX в.) и др. Современная чеканка (XX в.) в докладе не рассматривается. 4. Нетрудно заметить, что в приведенном списке для домонгольской эпохи явно преобладают династии тюркского происхождения, а в позднее средневековье на первое место выходят государства ирано-индийского ареала. Западные же (североафриканские), а после XVI в. и большинство ближневосточных стран, оказавшихся в сфере влияния османской Турции, практически не имели монет с изображением людей и животных. 5. Разумеется, каждый конкретный случай "сюжетной" эмиссии следует рассматривать с учетом этнополитической, идеологической и социальной ситуации в данном государстве, наличия доисламских традиций, инокультурных влияний и т.п. Как никогда не было единообразного, общего для всех исламского вероучения и правоведения, так и не было и не могло быть одинаковых на все времена и для всех мусульман установлений и запретов в сфере творчества. О том, что догматические попытки запретов на изображения живых существ не только имели место, но в ряде случаев достигали успеха и более или менее строго соблюдались, говорит и другой перечень стран (здесь не приводится), в монетной чеканке которых никогда не использовались сюжетные образы. Один из таких строжайших запретов сформулирован в труде известного шиитского хадисоведа и богослова Мухйи ад-дина ан-Навави (XIII в.), который называл изображение животных "тягчайшим грехом", где бы оно ни помещалось - "на одежде, на ковре, на дирхеме, динаре или фельсе, на сосудах, на стене" и т.д. 6. "Степень свободы" художников - авторов монетных штемпелей в значительной мере зависела от материала, в котором чеканились монеты: золото в серебро - "государственные" металлы, эмиссия из них теснее всего связана с официозной идеологией и поэтому более подвержена догматическим воздействиям, тогда как медь, обычно выполнявшая функции мелкоразменной муниципальной монеты (за немногими исключениями, самое серьезное из которых - т.н. "серебряный кризис" XI-начала ХШ в.), очевидно, не так прочно связана с политикой или предписаниями шариата. Именно медные монеты на протяжении всего рассмотренного периода дают нам большинство известных сюжетов, реализация которых теоретически составляет "тягчайший грех" для приверженцев истинной веры, именно по ним можно судить о действенности изобразительных ограничений в разных исламских общинах. 7. Монетный материал, как и данные других источников, определенно свидетельствует, что эти ограничения и запреты, первоначально возникшие (по мнению большинства исследователей) в связи с противодействием действительному или потенциальному идолопоклонству, со временем приобрели более общий характер, их рациональная мотивировка исчезла вслед за породившей ее проблемой, а новые, более абстрактные обоснования подобных запретов, судя по всему, оказались не настолько убедительными, чтобы раз и навсегда погасить творческие импульсы мусульманских мусаввиров, поскольку ни в каком-либо из суннитских толков, ни в шиизме не дошло до выработки строгих правовых и тем более процессуальных норм реализации этих запретов, которые в большинстве своем, похоже, имели скорее морально-этический, чем юридический статус. Кроме того, представляется бесспорным, что все новые попытки богословских ограничений всегда были вторичными по отношению к самим фактам художественного творчества, возникали им вослед, а не наоборот, и это еще одна причина, почему они часто были неэффективными; иначе говоря, запреты и появлялись в основном потому, что всегда находились желающие их нарушать. В этом плане рассмотренные в докладе эмиссии мусульманских монет с сюжетным оформлением являют собой отнюдь не случайные отклонения от некоего "общего правила", а, напротив, проявление диалектической закономерности, ее необходимую и неизбежную "живую" составляющую, в противовес ригористической догме, вдобавок давно утратившей свою социально-значимую сущность и сохраняемой лишь в качестве "эсхатологического фактора". Примечание Опубликовано в сборнике тезисов докладов и сообщений Международной конференции "Ислам и проблемы межцивилизационного взаимодействия" (М.: ИВ РАН, 1992), с. 139-142.
